Неточные совпадения
— Да, мой друг, — продолжала бабушка после минутного молчания, взяв в руки один из двух
платков, чтобы
утереть показавшуюся
слезу, — я часто думаю, что он не может ни ценить, ни понимать ее и что, несмотря на всю ее доброту, любовь к нему и старание скрыть свое горе — я очень хорошо знаю это, — она не может быть с ним счастлива; и помяните мое слово, если он не…
Однако несчастия никакого не случилось; через час времени меня разбудил тот же скрип сапогов. Карл Иваныч,
утирая платком слезы, которые я заметил на его щеках, вышел из двери и, бормоча что-то себе под нос, пошел на верх. Вслед за ним вышел папа и вошел в гостиную.
Ольга шла тихо и
утирала платком слезы; но едва оботрет, являются новые. Она стыдится, глотает их, хочет скрыть даже от деревьев и не может. Обломов не видал никогда
слез Ольги; он не ожидал их, и они будто обожгли его, но так, что ему от того было не горячо, а тепло.
Радилов замолчал. Я посмотрел на него, потом на Ольгу… Ввек мне не забыть выражения ее лица. Старушка положила чулок на колени, достала из ридикюля
платок и украдкой
утерла слезу. Федор Михеич вдруг поднялся, схватил свою скрипку и хриплым и диким голосом затянул песенку. Он желал, вероятно, развеселить нас, но мы все вздрогнули от его первого звука, и Радилов попросил его успокоиться.
Лиза подалась вперед, покраснела — и заплакала, но не подняла Марфы Тимофеевны, не отняла своих рук: она чувствовала, что не имела права отнять их, не имела права помешать старушке выразить свое раскаяние, участие, испросить у ней прощение за вчерашнее; и Марфа Тимофеевна не могла нацеловаться этих бедных, бледных, бессильных рук — и безмолвные
слезы лились из ее глаз и глаз Лизы; а кот Матрос мурлыкал в широких креслах возле клубка с чулком, продолговатое пламя лампадки чуть-чуть трогалось и шевелилось перед иконой, в соседней комнатке за дверью стояла Настасья Карповна и тоже украдкой
утирала себе глаза свернутым в клубочек клетчатым носовым
платком.
Тебенькова закручинилась и
утирала концом
платка, которым повязана была ее голова, катившиеся из глаз
слезы. Кузьмовна, напротив, стояла совершенно бесстрастно, сложивши руки и изредка улыбаясь.
Даже Авдотья, стоя поодаль и
утирая слезы концом головного
платка, всхлипывала...
— Проклятый! — говорила Аграфена, глядя ему вслед и
утирая концом
платка капавшие
слезы.
С четверть часа бродил я по саду, раздраженный и крайне недовольный собой, обдумывая: что мне теперь делать? Солнце садилось. Вдруг, на повороте в одну темную аллею, я встретился лицом к лицу с Настенькой. В глазах ее были
слезы, в руках
платок, которым она
утирала их.
— У меня?
Слезы? — Она
утерла глаза
платком. — О глупый! Он еще не знает, что и от счастья плачут. Так я хотела сказать: когда я увидала тебя в первый раз, я в тебе ничего особенного не нашла, право. Я помню, сначала Шубин мне гораздо более понравился, хотя я никогда его не любила, а что касается до Андрея Петровича, — о! тут была минута, когда я подумала: уж не он ли? А ты — ничего; зато… потом… Потом… так ты у меня сердце обеими руками и взял!
Ища
платка, чтобы
утереть слезы, она улыбнулась; мы молчали некоторое время, потом я обнял ее и поцеловал, при этом оцарапал себе щеку до крови булавкой, которою была приколота ее шапка.
Гость господина Голядкина плакал, рассказывая, и
утирал слезы синим клетчатым
платком, весьма походившим на клеенку.
— Не плачьте же, я не хочу, чтоб вы плакали, — сказала Настенька, быстро вставая со скамейки, — пойдемте, встаньте, пойдемте со мной, не плачьте же, не плачьте, — говорила она,
утирая мои
слезы своим
платком, — ну, пойдемте теперь; я вам, может быть, скажу что-нибудь…
Митя. Оно так-с, Пелагея Егоровна, да не переносно мне это горе-то; может, тяжельше, чем вам. Я такую в вас веру, Пелагея Егоровна, взял, что все равно как матушке родной откроюсь. (
Утирает глаза
платком.) Вечор-то, как у вас вечеринка-то была… (
Слезы мешают говорить.)
— Ее
платок, точно ее, — заметила Варвара,
утирая слезы, — вот и прореха на самой серединке.
И когда я отходил от нее, она тотчас же опять подносила
платок к глазам своим и
утирала непослушные
слезы, которые никак не хотели покинуть ее, все вновь и вновь накипали в сердце и все лились из ее бедных глаз.
— Ни за что ни про что, — заговорила Оля,
утирая слезы. — Вынимаю я из кармана носовой
платок, а из кармана и выпало то письмо, что вы мне вчера прислали… Он подскочил, прочел и… стал бить… Схватил меня за руку, сдавил — посмотрите, до сих пор на руке красные пятна, — и потребовал объяснений… Я, вместо того чтоб объяснять, прибежала сюда… Хоть вы заступитесь! Он не имеет права обращаться так грубо с женой! Я не кухарка! Я дворянка!
Теперь надзирательницы и старшие воспитанницы покинули свои места и теснились вокруг Они… Кто-то поднял ее, поставил на ноги… Кто-то подал носовой
платок… Кто-то
утер ей
слезы…